Владимир Высоцкий за свою недолгую жизнь (он покинул нас в возрасте 42 лет) побывал в Ростове-на-Дону несколько раз: в 1961, 1971 и 1975 годах. Приезжал на гастроли, к своей первой жене, которая работала в ростовском театре, по приглашению. Во время последнего своего визита Высоцкий выступал с труппой Театра на Таганке в ростовском театре Горького. Играл второстепенные роли, но, кроме этого, успел дать в городе несколько неофициальных концертов. Свидетелем одного такого выступления стал почитатель таланта Высоцкого Андрей БАГДАСАРОВ. А еще он имел счастье общаться с Высоцким лично в течение почти всего дня. Андрей Лукьянович рассказал об этом /=РО=/ накануне годовщины смерти известного поэта и барда.

В этот раз будет проверять Высоцкий

Если я не ошибаюсь, это было 10 октября, в пятницу. Мне позвонил директор комбината прикладного искусства Гринченко Василий Андреевич. А я тогда работал начальником цеха художественной керамики и цветного стекла. Этот цех был творческий, он выпускал изделия не только для продажи. Как правило, в нем художники воплощали свои идеи, а потом мы их могли продавать другим предприятиям для массового выпуска.

– Сегодня у тебя будут гости, – сказал директор. Обычно он так начинал разговор, когда приезжали пожарные, санэпидемстанция или газовики.

– Вроде бы уже всё проверено, – ответил я.

– В этот раз будет проверять Высоцкий.

Как я потом узнал, Высоцкий был на выставке в выставочном зале Союза художников на улице Максима Горького. Там он рассматривал керамические изделия и сказал, что хотел бы пообщаться с гончарами и увидеть своими глазами, как получаются керамические вещи. А художественный руководитель нашего цеха Юлия Ивановна Романовская, которая тоже была на выставке, предложила Высоцкому увидеть это все у нас в цеху.

Мы стали готовиться. Навели порядок и решили на всякий случай принести гитары. Он же не придет со своей, а так, может быть, и споет.

Особо о его приезде не распространялись. Наш цех находился по адресу: Школьная, 18 (сейчас там уже другое здание), а рядом была кондитерская фабрика — если бы узнали, было бы такое столпотворение! Кому неинтересно было бы увидеть самого Высоцкого?! Его тогда многие знали по его песням, которые были очень популярны, а в лицо — нет.

Около 10 утра он приехал на такси с Юлией Ивановной и актером Театра на Таганке Иваном Бортником. Помню, Высоцкий был одет очень просто: в черно-белой фуражке, которая тогда была в моде, свитере и куртке.

Они зашли ко мне в кабинет. До этого я успел съездить домой за бутылочкой коньяка, купил по пути угощение — все-таки принято небольшой стол гостям накрыть. Высоцкий увидел эту бутылку и, как обычно, емко и красиво сказал:

– Если вы думаете, что я без этого не обойдусь, то это не так.

Дословно я не помню, но смысл был такой. Юлия Ивановна тоже умела красиво говорить и объяснила, что все это ради гостеприимства и все тоже могут без этого обойтись.

Мы пошли по цеху, показали Высоцкому гончарное дело, он даже попробовал что-то сделать своими руками. И был в восхищении, когда узнал, что у нас делают цветное стекло (подобное производство во всем Союзе было только еще во Львове).

Концертов я не даю

Все мы к нему тогда обращались Володя, даже отчества не знали. И я у него спросил:

– Володя, а как насчет концерта?

И он, как мне показалось, немного резко ответил:

– Концертов я не даю.

Уже потом я узнал, что он не переносил это слово – «концерт». Он говорил «я спою, я покажу». А я понял тогда, что он отказывается. Ну что ж поделаешь...

Прошли мы с ним по всем этажам и все показали. На обратном пути Высоцкий удивился, куда делись все люди. А они уже сидели в актовом зале и ждали его. Я говорю, мол, все собрались, ждут вас, может, хоть пару слов.

– Я бы спел, но у меня же нет гитары, – ответил он.

Из двух гитар, что мы подготовили, одна была попроще, а другая красивая, хорошо отделанная. Ее и принесли. Он взял ее и говорит:

– Тяжело, но как-нибудь попробуем, гитара неважная.

Тогда принесли другую, затертую. Он попробовал и говорит:

– Ну, эта куда ни шло. Вот так мы и о людях судим, по внешнему виду встречаем.

Очень хорошо помню, в актовом зале он пел у окна. Поставил ногу на стул, стряхнул пепел с сигареты (он много курил), положил ее на подоконник и стоя спел. Первой была «Гимнастика», потом «Черное золото». Иногда между песнями он делал паузу, чтобы затянуться или что-нибудь сказать. Около часа мы его слушали.

Добра и сил. Высоцкий

После выступления он попрощался со всеми, быстренько вышел и направился в сторону моего кабинета. Мы пошли за ним.

– Юлия Ивановна, а вы правы, символически можно выпить. За это производство я бы даже выпил стоя, – сказал он.

Мы сели за стол. А на нем остался лежать график отпусков инженерно-технического персонала. Внизу была моя подпись, а вверху должен был директор утвердить, но не подписал, так как попросил перераспределить отпуска по всему году. Высоцкий почитал и говорит:

– А почему директор не подписал?

Я ему объяснил. Он взял и написал на нем «согласовано», расписался и пошутил, что против его подписи никто не пойдет. Я сохранил себе этот график на память.

В кабинете у меня стояли полуготовые экземпляры квасников (кувшины для кваса. — Прим. /=РО=/.). Юлия Ивановна предложила гостю расписаться на керамике. На одном из кувшинов он написал «Хочу для вас петь». Мы этот квасник потом передали в музей на Таганке. А на другом — «Добра и сил» и лично мне вручил. Я до сих пор храню его у себя дома.

Интеллигент, видите ли! Высоцкого ему подай!

После этого мы отправились в главное здание комбината на улицу Вавилова. Ехали все четверо на моих «Жигулях». Я был за рулем, Высоцкий сел рядом. По пути он поинтересовался, есть ли неподалеку магазин грампластинок. Мы как раз ехали по Красноармейской, а магазин «Мелодия» находился на Пушкинской, неподалеку о места, где сейчас стоит памятник Высоцкому.

Зашли туда. Продавщица в это время наводила порядок спиной к нам. Высоцкий облокотился о прилавок и спрашивает:

– Девушка, Высоцкого что-нибудь есть?

– Нет, нету.

Он сделал паузу, а потом снова спрашивает:

– А может, что-то завалялось?

– Нет, не валяется, все продано.

Потом подняла на него глаза и говорит:

– А кто же в магазине курит?!

Он стоял с дымящейся сигаретой.

– Интеллигент, тоже мне, Высоцкого ему подай!

Высоцкий извинился и поторопился выйти. В магазине в это время были и другие люди, но никто его не узнал.

На комбинат я ехал потихоньку, потому что немного выпил и не хотел попадаться инспекторам. Когда приехали, Высоцкий говорит:

– Так ездить я никогда не смогу научиться, люблю скорость.

Я объяснил, почему так ехал. Тогда Высоцкий взял книгу «Атлас автомобильных дорог», которая лежала у меня в машине, написал «Счастливого пути», поставил подпись и сказал:

– Теперь можете ездить быстро, увидите, как на эту подпись отреагирует инспекция.

Но мне не пригодилось. С тех пор я храню эту книгу дома. На комбинате для него тоже провели небольшую экскурсию, он выступил перед сотрудниками. Распрощались мы примерно в шесть вечера.

Пару слов без протокола

Через год после приезда Высоцкого мы собрались всем цехом и решили сделать памятную доску с надписью «Наш цех в 1975 году посетил Владимир Высоцкий».

После этого меня вызывали в райком партии, говорили, что мы не имеем права вешать мемориальные доски. Я пытался объяснить, что это памятная доска, а не мемориальная и специальное разрешение необязательно. Потом человек, с которым мы беседовали, подошел ко мне, положил на плечо руку и сказал словами из песни Высоцкого:

– Пару слов без протокола.

Пожал мне руку и отпустил.

С одной стороны, Высоцкого не разрешали, а с другой стороны — глубоко в душе понимали и почитали. Он был порядочный, очень приятный человек. Это было видно сразу, с первого взгляда. Он быстро расположил к себе весь коллектив.

В то время, да и сейчас, Высоцкий был национальным достоянием. И, наверное, тогда это понимали даже больше, чем сейчас. Нам при нем было как-то легче жить. Всю боль он умел передать в своих песнях, словах и доводил до всех.