Охотиться можно на животных, за драгоценностями и даже за билетами на чемпионат мира по футболу. А слышали ли вы о брик-хантерах — охотниках за кирпичами? Про таких говорят, что они носят в сумках кирпичи, и бывают правы. О том, за какими клеймами охотятся собиратели, какой кирпич самый старый и о коллекции песков рассказал корреспонденту /=РО=/ ростовский брик-хантер, преподаватель института наук о Земле Южного федерального университета Борис Талпа.

По дороге из жёлтого кирпича к брик-хантерству

Охотников за кирпичами в России не так уж и много — всего 1,5 тыс. человек, пять из которых живут в Ростове. По словам Бориса Талпы, они друг друга знают и совместно отбивают от варварского разрушения фасады домов.

Борис Васильевич начал увлекаться охотой на кирпичи пять лет назад, но за это время собрал коллекцию в тысячу образцов.

Можно сказать, что его увлечение началось с жёлтого кирпича. Когда он был студентом, в кирпичном деле появилось новое веяние — жёлтый кирпич из светложгущегося глинистого сырья. На западе из такого материала уже строили дома, в то время как в Ростове продолжали использовать глинистое сырьё, из которого получается красный кирпич.

— Вспомните Элли из книги «Волшебник Изумрудного города». По какой дороге она шла? По дороге из жёлтого кирпича. В мире этот символ означает надёжную, крепкую дорогу, путь к исполнению мечты, борьбу с трудностями. Когда человек живёт в доме из красного кирпича, этот цвет всё время воздействует на него даже на подсознательном уровне. Человек не отдыхает. Раньше в сумасшедших домах все стены красили в жёлтый цвет, потому что он успокаивает нервную систему. Поэтому дом, построенный из жёлтого кирпича, более комфортный, — объяснил Борис Талпа.

Когда будущий брик-хантер стал преподавателем, вместе со своим студентом он разработал кирпич не из глинистых, а из кремнистых пород, которые раньше для таких целей не использовали. Получился лёгкий, а значит, теплоизоляционный стеновой стройматериал жёлтого цвета. Кроме того, они разрабатывали технологию получения высокопрочного кирпича из сырья, которое лежит в Ростове буквально под ногами, например, из тырсы — жёлтого известняка. Сейчас в России построено 19 заводов, которые производят жёлтый кирпич по разработкам Бориса Талпы.

Постепенно он начал привозить из поездок в качестве сувениров кирпичи. В основном это были кирпичи с клеймами: инициалами и полной фамилией производителя. Такие метки начали ставить в XVII веке по указу Петра I. По словам Бориса Талпы, клейма ставят до сих пор, если это позволяет технология.

— Я набрал много таких кирпичей: подумал, может, удастся с кем-то поменяться. Начал искать в Интернете и нашёл сообщество коллекционеров Brick-hunters — охотников за кирпичами. Так и я стал брик-хантером. Меня это так завело! Санкт-Петербург — самый большой заповедник по кирпичам с клеймами: там было более 350 заводов за историю города. Соответственно, там находится самая богатая коллекция и самый крутой коллекционер. В Питере есть музей в архитектурном институте. Я поехал туда, познакомился со всеми брик-хантерами. Это люди самых разных профессий: от физиков до лириков. Я единственный, кто реально занимался кирпичами по своей специальности. В первую же свою поездку я привёз в Ростов около 55 кирпичей, — рассказал охотник.

Кирпичная библиотека

Борис Талпа объездил более 40 стран и отовсюду привозил кирпичи. В его коллекции есть образцы из Австро-Венгрии, Чехии, Германии, Польши, Египта, России и других стран. В прошлом году он завёл журнал посещений. По его подсчётам, за год музей посетило около 1,5 тыс. человек.

В кабинете Бориса Талпы кирпичи стоят на полочках, как книги. Когда я заметила это сходство, он пояснил, что именно поэтому назвал свой сайт «Кирпичная библиотека»: www.brick-library.ru.

В коллекции есть классический английский жёлтый кирпич, есть кирпичи с клеймом «Лондон», из Древнего Рима — тонкий, широкий, называется плинфа. Благодаря своей форме он лучше сох, обжигался и не давал трещин. В кабинете замечаю пористый белый кирпич, который внешне похож на сыр. Он огнеупорный — это современная разработка из Китая, он изготавливается из той же глины, что и китайский фарфор. По словам Бориса Васильевича, такой кирпич выдерживает температуру 1790 градусов, им облицовывают спускаемые космические аппараты.

Замечаю на полках синие глазурованные кирпичи.

— Ещё в 1967 году, когда я был школьником, я посетил в Бухаре мавзолей Тамерлана, который облицован такими кирпичиками. Позже мы проводили исследования: отбили по кусочку камня, сделали минералогические исследования каждого цвета, химического состава и изготовили такие же кирпичики, — рассказал брик-хантер.

В его коллекции есть уникальный, единственный в России кирпич из ила реки Нил, которому 4 тыс. лет. Борис Талпа привёз его из Карнакского храма в Египте. Красного цвета кирпич, на вид выглядит совсем обычным. Он немного больше по размеру и тоньше нынешних стандартных образцов, но при этом не тяжёлый, пористый. Приятно подержать в руках камень, который простоял в фундаменте Карнакского храма 4 тыс. лет.

— А что ещё уникального у вас есть?

— Да все уникально. Есть кирпич из дворца Габсбургов в Вене. Есть из Зимнего дворца в Санкт-Петербурге. Кирпич с клеймом якоря выпускал завод при Адмиралтействе: все заводы Адмиралтейства, само Адмиралтейство, казармы, где жили моряки, построены из таких кирпичиков. Этот серый кирпич с иероглифами мне привезли из Кореи, из города Пусан, потому что у меня машина стального цвета, произведённая в этом городе.

В коллекции есть даже кирпич с фамилией Бориса Васильевича.

Усы, лапы и хвост, или Естественные узоры

Большое количество кирпичей в коллекции Бориса Васильевича — с различными отпечатками. Подобные узоры на кирпичах брик-хантер называет естественными, так как появились они случайно. По его словам, такие кирпичи он любит даже больше, чем с клеймами. Например, есть кирпич с отпечатками лап котёнка и собаки из замка Бальга в Калининградской области, есть с отпечатками лап волка, ласки, гуся, следы от червей, рук мастера, который этот кирпич вырабатывал.

— А это что? Детские ноги? — Маленькие, длиной с небольшой указательный палец отпечатки ног похожи на ступни младенца.

— Здесь же всего четыре пальца, — говорит мой собеседник. — Я до сих пор не могу определить, кому они принадлежат. Я перебрал все отпечатки животных — нет таких. Моё предположение — это отпечаток ступней куклы. Подобный кирпичик есть только у меня. Найден он в Ростове.

— А кирпичи со временем не рассыпаются? — спрашиваю я, стряхивая с рук пыль от ценного строительного материала.

— Те, что сохранились до наших дней, не рассыпаются и не рассыплются ещё долго. Как определить, что кирпич крепкий? Надо по нему постучать. Он должен звенеть, — объясняет мастер.

Брик-хантер выделывает кирпич, как охотник шкуры

Основная коллекция Бориса Талпы хранится не в его кабинете и даже не дома, а в подвале института. Там четыре помещения отведено под его дело. Самая большая комната — мастерская. Здесь есть всё необходимое для того, чтобы обработать кирпич: дробилки, мельницы, сушилки, морозилки и многое другое современное оборудование. Здесь же находится фотолаборатория: когда кирпич приведён в порядок, Борис Васильевич его фотографирует.

— Что нужно, чтобы привести в порядок кирпич, чтобы он был презентабельным? — пытаюсь понять я, увидев гору необработанного кирпича с кусочками чего-то, похожего на цемент.

— Кирпич нужно надолго замочить в обычной воде: от недели до месяца, потому что они покрыты известью. Потом всё лишнее счищается механически, — для наглядности Борис Талпа скоблит мокрый кирпич лопаточкой. — Потом кирпич обрабатывается щёточками, абразивом, если надо — соляной кислотой.

По словам брик-хантера, он выделывает свои кирпичи, как охотник шкуры.

— Как отбираете образцы для коллекции?

— Выбираю старую кладку, зачищаю эту поверхность и смотрю, как клеймо сохранилось.

В другой комнате стоят стеллажи с уже обработанными кирпичами.

— Здесь у меня кирпичи из замков и соборов рыцарей Тевтонского ордена, XIII век, Ливонского ордена, XII. Есть из Домского собора (Рига). Этот кирпичик из Турайдского замка. Есть кирпич с отпечатками рыцарского креста… — рассказывает брик-хантер.

— Как вам разрешают их вывозить? — удивляюсь я.

— Никто не разрешает, да я и не спрашиваю. Например, в Восточной Пруссии, это сейчас Калининградская область, друзья помогли загрузить на поезд. Положено 38 кг на человека, мы вдвоём везли по 38 каждый. А кирпич весит четыре-пять кг, — объясняет.

— Как вы перевозите кирпичи?

— У меня есть рюкзачок, в него помещается три кирпича. Я везде с ним хожу. Уже хорошо, если я найду три образца за день. В Санкт-Петербурге в прошлом году я собрал кирпичи, упаковал их в картонную коробку, переложил, чтобы они не побились друг о друга, вызвал транспортную компанию. Машина приехала к подъезду, погрузили, а через три-четыре дня кирпичи были в Ростове. И голову не надо морочить.

— А самолётом везли?

— Да, но были проблемы. Например, летел c Международной конференции по развитию керамической промышленности в Казани с пересадкой в Москве. Вёз два кирпича, которые отдал в багаж. Прилетаем, всем багаж отдают, а мне — нет. Причём кроме кирпичей там были все материалы конференции. Написал заявление. Через три дня приходит ответ: во время досмотра в Москве раскололи кирпичи. Зачем? — возмущается мой собеседник. — Им было непонятно, как можно было везти кирпич. Думали, что в нём что-то спрятано.

Остатки Советского Союза

— Часто попадаются кирпичи, которые не представляют ценности?

— Много бывает неинтересных. Кирпичи не всегда хорошо сохраняются. Зато иногда попадаются интересные объекты, например, кованные старинные гвозди. Вы не представляете, сколько добрых, душевных, отзывчивых людей в России! Бывало, они приносили мне что-то для этого музея. Например, я ездил в замок Лакиера в Золотой Косе. Когда уезжал, мою машину обогнала другая, оттуда вышел мужчина: «Вы гвозди собираете?» — спросил он. «Мы», — отвечаю. «Я собирал для музея, возьмите, пожалуйста! Пусть это будет память». За это можно многое отдать, согласны?

Из комнаты с кирпичами мы идём в другое помещение, поменьше. Здесь на стеллажах расставлены различные предметы старины. И чего тут только нет! Советские, совсем не ношенные детские калоши, стеклянные бутылки из-под молока, каски солдат времён Великой Отечественной войны, советские будильники, авоська, даже вентиляционное отверстие, старинная гиря и лапка, на которой раньше делали обувь.

— Я собираю остатки нашего Советского Союза, — говорит Борис Талпа. Он с благоговением указывает на большой молоток. — Это подарок моей подружки, которая 40 лет на Дальнем Востоке проработала с этим молотком. Такие геологические молотки выдавали советским геологам. А теперь он у меня в музее. Для меня это уникальная вещь.

Одинаковых песков не бывает

— Вы же ещё коллекционируете пески.

— Конечно. Пойдёмте покажу.

Мы с Борисом Васильевичем проходим в большую светлую аудиторию. Здесь на полках в небольших баночках стоят образцы самых разных песков, а на стенах висят их фотографии под микроскопом. В коллекции — около тысячи образцов.

Пески брик-хантер вместе с кирпичами привозит из поездок, ему их дарят друзья, родственники, коллеги, студенты. Интересуюсь, какой песок я сама могу ему привезти.

— Любой. С карьера, пляжа, моря, озера, реки, рифа и так далее.

— А если у вас уже есть такой?

— Ничего страшного, двух одинаковых песков нет даже на одном пляже.

Разглядываю фотографии на стенах лаборатории. В увеличенном виде песчинки похожи на рубины, жемчужины, кораллы, алмазы, фианиты и другие драгоценные камни.

Для Бориса Талпы коллекционирование — это не главное.

— Я закончил вуз по специальности «Поиск и съёмки месторождений полезных ископаемых», поэтому мне больше всего интересен сам процесс поиска, а не коллекционирование как таковое. Ведь здесь нужно не только знать, куда идти, но и поднимать литературу, знать историю.